Недавно мне попалась на глаза памятка для родителей первоклассников, выпущенная одной московской школой. Наряду с вполне разумными вещами там говорилось, в частности, и такое: «Школа — это авторитарная структура, где дисциплина и повиновение очень важный компонент в процессе обучения. Поэтому не следует ожидать, что в школе вашего ребенка полюбят, будут заботиться, что ему там будет хорошо и весело, что там разовьются всевозможные способности ребенка, его творческий потенциал. У школы задачи другие — дать знания ребенку и сделать его способным жить в обществе, где есть определенные законы и ограничения, где люди — разные и могут по-разному относиться друг к другу».

Неудивительно, что эта памятка вызвала волну возмущения в соцсетях, в родительских чатах. И вполне обоснованно — потому что здесь не просто заявляется задача социализации, но и педалируется вполне определенная ее модель.

Так что же все-таки это за зверь, социализация? Какую роль в ней должна играть школа и какую играет на самом деле? Попробуем разобраться.

1. Социализация — это не чья-то выдумка и не чья-то прихоть, это абсолютно естественный и абсолютно неизбежный процесс.
         Вот представьте, возьмем большую группу трехлетних детей, дадим им все необходимое для жизни и на несколько дней оставим одних. Что получится? Среди них выявятся лидеры, подхалимы, бунтари и изгои. Потому что человек по природе своей — существо социальное. Это еще Аристотель писал. От этого никуда не деться, это прошито в человеческой психике. Вопрос в том, что с этим делать. Пускать на самотек или управлять?

2. То, как происходит социализация ребенка и какое место в ней занимает школа, зависит от эпохи.
       Мое детство пришлось на послевоенные годы, когда детсады были редкостью, большинство детей получало опыт социализации в разновозрастных дворовых компаниях. Примерно в три-четыре года ребенка выпускали уже на улицу одного (ну или со старшими братьями-сестрами), и он моментально вливался в компанию. Чему там учили прежде всего? Не ныть, не жаловаться, не ябедничать. Стараться быть сильным, быстрым. По возможности — уметь то, чего не умеют другие. Эта улица была довольно жесткой, были драки… но, кстати, что-то не припомню, чтобы там были изгои. Может, конечно, это мне так повезло.

В наше время дворовая культура практически исчезла, и социализация ребенка чаще всего происходит в организованных детских коллективах — в детском саду, в школе, во внешкольных кружках, секциях, студиях. А это означает как плюсы, так и минусы.

3. Взрослые должны влиять на то, как происходит социализация в детском коллективе.
       Если ничего не делать, то получится как в «Повелителе мух» Уильяма Голдинга, или, в более мягком варианте, как в «Чучеле» Владимира Железникова. То есть будут воспроизводиться самые зверские форматы человеческих отношений. Но при этом надо понимать, что возможности педагогов и родителей здесь не стопроцентны.

Более того, если взрослые действуют в лоб, напрямую, то может получиться только хуже. Поэтому главное, что может сделать учитель — это поддерживать в классе такой микроклимат, такой стиль отношений, при котором дети приучаются уважать друг друга, считаться друг с другом, помогать друг другу в беде, и так далее.

А как это реально сделать? Во-первых, учитель сам должен правильно относиться к детям. Есть стереотип, что учитель обязан любить всех своих учеников. И вот приходит начинающий учитель в школу, душа у него нараспашку, он уверен, что сумеет полюбить детей… но это светлое романтическое заблуждение очень быстро развеивается, столкнувшись с реалиями жизни, с рутиной. И начинаются обиды: «Я им всю душу отдаю, а они!» В таких случаях хочется сказать: «Да не лезьте вы к детям со своей любовью! Они в массе своей не сироты, их есть кому любить!» Я уж не говорю о том, что любовь невозможно вызвать в себе искусственно, из идейных соображений.

Но вот что учитель действительно может и должен — это уважать своих учеников, проявлять к ним внимание, интерес. А любить учитель должен свою работу — то есть само общение с детьми, процесс передачи им знаний, взглядов, жизненных установок. Не говоря уже про любовь к своему предмету. Если дети чувствуют, что учительнице химии неинтересна химия, то как она ни извернись, а химия для них будет скукой смертной. Если учитель литературы не читает для души, если ему безразличны герои изучаемых в школе книг — дети это моментально просекут, и какие бы правильные, методически безупречные слова он ни произносил на уроках — ребятам литература будет безразлична.

Во-вторых, это индивидуальная работа с детьми, которым трудно общаться с одноклассниками. Ну вот, например, нередко в классах бывают дети, которые говорят гадости о ребятах, радуются, когда кто-то неправильно отвечает, получает двойки… словом, такая общая недоброжелательность. Если тут пустить дело на самотек, то вырастет ущербная личность, неспособная видеть в окружающих что-либо хорошее, постоянно ожидающая от них неприятностей. И неприятности рано или поздно последуют, потому что это провоцирующее поведение заметно со стороны, обязательно кто-то отреагирует резко. Что тут может сделать учитель? Говорить c таким ребенком наедине. «Вот ты сказала гадость про Лену… а какой реакции на свои слова ты ожидаешь? Давай разберемся…» И если это делать не разово, а постоянно, то у ребенка начинает работать рефлексия, он начинает понимать, что сам же себе делает хуже. Если его постоянно возвращать к вопросу «зачем», это очень хорошо работает.

4. Бывают дети, которым вписаться в детский коллектив особенно трудно.
        Иногда это дети не совсем здоровые, иногда вроде бы и без явных психических отклонений, но просто странные. Социализация таких детей требует от учителей и родителей особого подхода.

Прежде всего: родители должны понимать, что их ребенку необходим детский коллектив. Даже если ему там некомфортно, даже если он там вызывает смех или раздражение. Мне приходилось обсуждать эту тему с опытнейшими детскими психиатрами (например, с Анатолием Северным и Ниной Иовчук), которые четко утверждали: как бы ребенок ни плакал, как бы не просил, чтобы его забрали из школы — не надо этого делать! Да, ему нужно подобрать другую школу, более или менее терпимую, где его бы не обижали физически. Но если его совсем изолировать от общения со сверстниками, если перевести на домашнее обучение — это сделает его неспособным к взрослой жизни. Потому что ему нужен опыт приспособления к коллективу.

Приведу пример. В 2001 году в нашу школу пришел мальчик — умный, способный хорошо учиться, но довольно странный. Мы не очень-то хотели его брать, но мама так просила, что решили попробовать. Спустя какое-то время педагоги заметили, что мальчик постоянно бормочет себе под нос примерно следующее: «я странный, меня никто не любит, меня все ненавидят, меня хотят убить, я должен вооружаться!» И действительно, несколько раз у него отнимали заточки. В классе над ним, конечно, посмеивались, хотя и не травили. И вот как-то прибежал ко мне один его одноклассник и возмущенно сказал: «Вам, Нина Наумовна, на все наплевать, вот над Лешей все смеются, а вы его не защищаете!» — и так далее. А я ответила: «Вот сам подумай, зачем его к нам в школу привели? Учится он хорошо, мог бы и на домашнем обучении быть, но все-таки он вместе с вами. Подумай, что это ему дает?»

Спустя некоторое время конфликты прекратились, а за год до окончания школы он уже полностью интегрировался в коллектив, у него появились друзья, появились общие интересы с одноклассниками.

Дело в том, что есть такая штука — развивающий дискомфорт. Это когда ребенку нужно прикладывать усилия, чтобы чувствовать себя в детской среде относительно комфортабельно. Когда оно не само собой получается, а с большим трудом.

Подчеркну: социализация проблемного ребенка не предполагает, что он непременно должен подружиться со своими одноклассниками, что должен их любить, разделять их ценности. Нет, речь о другом: он должен с ними ладить. То есть выстраивать мирные отношения, не давать им повод к агрессии, но и не плясать под их дудку. По возможности — завоевать их уважение. Но для этого ему нужно научиться не вести себя высокомерно, не демонстрировать им свое презрение, равно как и не вестись на их подначки. Всему этому нельзя научиться теоретически. Только через опыт, через обиды, слезы.

И, конечно, такие дети требуют особого внимания школьных педагогов. Тут нужно избегать двух крайностей: то есть нельзя грудью вставать на защиту такого ребенка в любых детских конфликтах, но нельзя и самоустраняться: мол, мы тебя бросили в воду, теперь плыви сам!

Сам — не поплывет, чтобы поплыл, надо создавать условия. Например, ставить его в такие ситуации, где проявляются его сильные стороны, создавать ему ситуации успеха.

Но это сработает только в том случае, если есть единство родителей и педагогов. А то ведь бывает, что возмущенная мама врывается в школу, устраивает громкий скандал: ее кровиночку обидели, она тут сейчас всех порвет! Надо ли говорить, что дети после такого шоу начинают еще больше издеваться над ребенком, а учителям оказывается куда труднее влиять на ситуацию.

5. Школа — вовсе не единственное место, где происходит социализация ребенка.
      Большинство современных детей после школы еще где-то занимается — это кружки, секции, студии, языковые курсы, разные творческие объединения. Основное отличие от школы — добровольность и возможность выбора. В школу ребенок ходить обязан, нравится ему это или не нравится, а в такие вот детские коллективы он ходит по желанию (не беру сейчас случай, когда родители насильно водят свое чадо на неинтересные ему занятия, хотя такое тоже бывает).

И вот такой внешкольный коллектив может стать отдушиной для ребенка. В школе у него все плохо, его не любят, не понимают, не ценят — а, например, в театральной студии он всеобщий любимец, вокруг него дети, отличающиеся от среднестатистического школьного уровня, в этой среде он, помимо творческого или еще какого-то развития, может найти хороших друзей, ощутить свою востребованность, у него с этими детьми могут возникнуть какие-то дела, какие-то совместные проекты и помимо основной деятельности такого коллектива. То есть там процесс социализации идет даже быстрее и с лучшими результатами, чем в школе.

Особо важно это для тех детей, о которых мы уже говорили — странных, проблемных. Да, повторю — таким детям необходим школьный коллектив, необходим развивающий дискомфорт, но гораздо лучше, если у них будет и второй коллектив, где им как раз комфортно. Лететь на двух крыльях удобнее, чем на одном.

Отдельно отмечу, что лучше всего, если такие внешкольные коллективы — разновозрастные. Тогда ребенок, помимо того, что общается со сверстниками, еще и оказывается в ситуации, когда ему надо заботиться о младших, и когда он получает дружеское общение со старшими, тянется за ними, подражает. Тем более это полезно, если ребенок в семье единственный. Тогда он получает незаменимый опыт.

Ну и напомню очевидное: для социализации полезен не только практический опыт жизни в детском коллективе, но и вообще жизнь в пространстве культуры. Хорошие книги, фильмы, театральные спектакли на тему человеческих отношений, встречи с интересными людьми, чей опыт может заинтересовать детей. Всё это дает им контекст, в котором они будут воспринимать свой опыт школьной и внешкольной жизни. И чем глубже, богаче, разностороннее будет этот контекст, тем лучше дети смогут осмыслить то, как надо и как не надо строить отношения с другими.

6. Помимо тонкой индивидуальной работы, в арсенале педагогов есть и другие методы, групповые, способствующие социализации. Это, например, деловые игры.
          В летних лагерях, которые я организовывала для ребят из нашей школы, давно уже практикуется игра в суды. Всеобщим тайным голосованием дети избирают судей. Причем каждый раз судьями у нас оказывались не самые крикливые и даже не самые харизматичные, а самые справедливые и спокойные, рассудительные. Тут же естественным образом возникли и адвокаты. И очень скоро конфликты в лагерях прекратились, потому что как только конфликтная ситуация возникала, кто-нибудь говорил: ты не согласен? Хорошо, тогда подавай в суд. И либо этот спор решал суд, либо и до суда не доходило, «ответчик» говорил: да ну, с адвокатами связываться… ладно, подавись.

В школе очень хорошо дать возможность детям проводить уроки, заниматься с младшими. Это должен быть не разовый «день самоуправления», а системная работа. Естественно, сменная, с учетом возможностей ребят. Подросток не может же круглый год, например, заниматься с младшеклассниками на продленке. Пускай он дежурит по продленке один раз в две недели. Но кому-то это может понравиться, и он предложит: а давайте я буду не раз в две недели продленкой заниматься, а два раза в неделю. Вот вам и социализация: человек нашел дело по душе, ощутил свою востребованность, готов отвечать за других…

7. Но одно дело — как надо заниматься в школе социализацией, а другое — как это нередко бывает в жизни. Об этом тоже стоит сказать, чтобы родители понимали, с чем можно столкнуться.
     Прежде всего, поясню: формальной обязанности заниматься социализацией у массовой школы нет. От учителя требуется давать детям знания в объеме обязательной программы, от классного руководителя требуется, чтобы дети соблюдали школьный устав, то есть элементарные правила дисциплины: не дрались, не курили, не пили, не ломали мебель и так далее. От учителей-предметников к тому же требуют, чтобы дети участвовали в различных конкурсах и олимпиадах. Не стоит думать, будто какие-то высшие образовательные инстанции спускают в каждую школу некий план мероприятий по социализации.

Поэтому, когда учителя что-то такое с детьми делают, они это делают по собственной инициативе и в меру собственного понимания, что такое социализация и каков должен быть итоговый результат. И вот тут может встретиться всякое, в том числе и крайне неприятное.

Например, представление, будто социализация — это изготовление людей-винтиков для государства. Людей, знающих свой шесток, слепо повинующихся любым приказам начальства, не имеющих своего мнения. В 80-е годы прошлого века, на волне разных педагогических новаций, появился такой термин: «УУ». Расшифровывался он как «угадать и угодить» — именно это воспитывала в детях авторитарная советская «педагогика требований». С этим должна была бороться ожидаемая новая школа, но дело заглохло и новая школа оказалась еще хуже, чем старая. Принцип «угадать и угодить» жив до сих пор и подается как нечто положительное. Его приверженцы (среди которых, кстати, есть не только педагоги, но и родители) исходят из того, что ребенку предстоит всю жизнь прожить в обществе, где нельзя высовываться, где опасно говорить, что думаешь, где самая безопасная стратегия — быть «как все». И что приучать к этому нужно с младых ногтей, иначе ребенку потом будет трудно жить.

В чем это проявляется? Ребенку в школе внушают, что общественное выше личного, а значит, ради участия в каких-то отчетных школьных мероприятиях он должен пожертвовать всеми своими делами — то есть теми самыми кружками, секциями, студиями, о которых говорилось выше. Иначе угрожают снижением оценок, угрожают испортить характеристику.

Еще бывает, что посреди урока учитель может внезапно разразиться длинной речью о том, что вы, дети, должны быть достойными членами общества, должны приносить пользу государству, и так далее. Я одного не могу понять: как ему времени-то не жалко? Ему что, по своей географии или русскому языку нечего сказать? А такое, увы, бывает не так уж редко.

Или, стоит детям высказать свое мнение, не совпадающее с учительским, тот с той или иной степенью грубости затыкает им рты. Диапазон от «засунь свое мнение в…» до «никому не интересно, что ты там себе думаешь, нужно отвечать так, как требуется! Тебе же ЕГЭ сдавать!»

8. Если у ребенка в школе насаждается именно такая модель социализации, а перевести его в другую по разным причинам невозможно, родителям следует правильно на все это реагировать.
     Сразу скажу: совершенно бесполезно идти к таким учителям и ругаться. Их взгляды на жизнь вы изменить не сможете, особенно если это люди пожилые, закостеневшие в своих предрассудках, а вот детей подставите, потому что вы пришли, поругались и ушли, а дети остались во власти этих, так сказать, наставников душ. И они вполне способны на детях отыграться.

Но вот что можно и нужно делать — это разговаривать с детьми, обсуждать такие ситуации и учить правильно на них реагировать. Причем не нужно бояться подорвать учительский авторитет, потому невозможно подорвать то, чего здесь нет. Говорить детям нужно примерно следующее: да, учитель неправ. Да, он обвиняет тебя несправедливо. Да, он глупый. Но пойми: это не последний глупый и несправедливый человек в твоей жизни. Учись с такими взаимодействовать. Их не переделаешь. Он требует от тебя формальных извинений? Извинись, от тебя не убудет. Другое дело, если он требует чего-то большего, отречения от того, что тебе дорого, от твоих принципов. Тут уж надо вежливо стоять на своем. Но заводиться попусту, из амбиций — не надо. Уступи в малом, чтобы сохранить главное.

Например, в советское время, когда от моего класса требовали участия в смотре строя и песни, я говорила детям: да, я понимаю, что это скучно, что это нужно для галочки. Но если мы хотим, чтобы от нас отвязались — давайте выступим, причем хорошо выступим. Галочку поставят и успокоятся. В противном случае, если мы пойдем на принцип, нас начнут изводить придирками, и не получится уже делать то, что нам с вами по-настоящему интересно.

Да, я понимаю, что кому-то это покажется лицемерием. Но это не лицемерие, а, скажем так, просто экономия энергии. Настоящее лицемерие — это когда люди притворяются, будто искренне испытывают некие возвышенные чувства. А здесь речь о другом — о принятии правил игры, причем лишь в той ситуации, где не приходится идти против совести.

9. Ошибки в деле социализации детей бывают не только у педагогов, но и у родителей.
     Одна из самых неприятных — когда родители постоянно шпыняют детей по поводу и без повода (по принципу «чтобы жизнь мёдом не казалась»), искренне думая, что тем самым они их закаляют, готовят переносить грядущие превратности взрослой жизни. Мол, чем больше он настрадается в детстве, тем легче ему будет потом. Как будто каждому человеку судьбой отмерен некий объем страданий, и лучше уж исчерпать его сейчас, чем в непредсказуемом «потом».

Знаете, чем это кончается? В лучшем случае пьянством, а в худшем наркоманией — потому что человек в какой-то момент ощущает: я не хочу этого, я не хочу так жить! Он выпивает первую рюмку — и чувствует, что отпустило! Ему хорошо. И готово дело.

Точно по той же причине многие дети сейчас уходят в компьютерные игры. Это ведь тоже защитная реакция психики, тоже способ хотя бы на время избавиться от этого постоянного, раздражающего, надоедающего родительского давления. А давить нельзя! Подросток — это котел кипящий, и если ты все клапаны запаяешь, то, когда рванет, мало никому не покажется.

10. Для правильной социализации ребенка (равно как и для его безопасности, и для всего остального) нужно, чтобы мама с папой были для него авторитетом.
  Без этого никак. То есть социализация, конечно, произойдет, но совсем не такая, какой хотелось бы родителям.

А для этого нужно забыть такие слова: «Я всю жизнь делаю не то, что мне хочется, а что надо!» С намеком, что и ребенок должен делать именно то, чего ему не хочется. Что он думает (особенно в подростковом возрасте), слыша такие речи? «Да убейся веником, чтобы я повторял твои ошибки!», «Да кто ты такой, чтобы давать мне советы, если сам ничего в жизни не смог добиться, если тебе все время приходится делать, чего не хочется?»

И наоборот, если ребенок видит, что родители счастливые люди, состоявшиеся, то у них будет авторитет, будет доверие к их словам. Причем «состоявшиеся» — это не значит, что олигархи, что всего в жизни добились. Нет — речь не об уровне достатка, не о ступеньке на карьерной лестнице. Речь о том, что человек нашел свое место в жизни, реализовал свои способности, научился любить и быть любимым. Даже если вам так не кажется, все равно надо настраивать себя соответствующим образом, настраивать на позитив, искать его в том, что есть. Да, пускай у меня небольшая зарплата — но зато я люблю свою работу. Пускай у нас тесная маленькая квартира — но зато я люблю своего мужа, своих детей.

И вот тогда можно сказать ребенку: «Смотри, я вот делаю то-то и то-то, плюю вот на это и это — и мне хорошо!» Возможно, ребенок не станет ко всему этому относиться так же, как и вы — но, по крайней мере, он будет слышать вас. Если он видит, что его родители счастливые люди, если у них жизнь удалась — значит, думает он, есть смысл прислушаться к их советам. Может, дельное что скажут.